ГЛАВА 1. ПЛЕНЕНИЕ

Это история о том, как я оказался в рабстве у моей Госпожи. В полном тотальном рабстве. В то утро Госпожа отвязала меня от изножия своей кровати, привязанный к которому я простоял всю ночь на коленях голый, получив с вечера хорошую порцию ударов кожаной плетью по голому телу. Освободив меня, Госпожа приказала простереться перед ней ниц, затем сказала:
"Сегодня у меня для тебя есть хорошая работа. Моя подруга спросила меня о том, как случилось, что я заимела такого раба, как ты. Она очень заинтересовалась этим вопросом, поскольку сама собирается обзавестись рабом. И я обещала ей всё в подробностях не только рассказать, но даже написать. И вот это сегодня сделаешь ты. До мельчайших подробностей ты опишешь то, с чего началось твоё рабство у меня. Опишешь в подробностях всё, что произошло в первую неделю твоей жизни, как моего раба, и, конечно, без утайки опишешь все твои ощущения и переживания. Так хотела моя подруга, да и мне интересно. Даю тебе на это весь сегодняшний день. Я уйду по своим делам, а ты будешь работать. К моему приходу всё должно быть готово. Я внимательно всё прочитаю, и берегись, если мне что-либо не понравится, в особенности, если у меня возникнет подозрение в твоей неискренности. Ты знаешь, как строго я наказываю в этих случаях. А если всё будет хорошо, то получишь награду, пока не скажу, какую. И затем эту исповедь ты направишь в Интернет, чтобы все узнали в подробностях историю твоего рабства и описание твоих унижений и наказаний".
С этими словами Госпожа легонько ударила меня кончиком ножки по губам и встала.
И вот я стою совершенно голый на коленях перед столом, на котором стоит компьютер. На стуле мне запрещено сидеть, поэтому вся работа, которую обычный человек делает за письменным столом, сидя на стуле, я делаю стоя перед столом на полу на коленях. Мой рот плотно забит влажными трусиками моей Госпожи - я должен ощущать их вкус в течение всей работы. И она началась…
Всё началось с моей фатальной оплошности в моём офисе. Тогда я ещё не был покорным рабом, а был преуспевающим бизнесменом. А та, которая сейчас является моей полновластной Госпожой, была моей секретаршей с красивым именем Анита. И отношения власти и подчинения между нами тогда были совершенно иными - отношения секретарши и босса. Не скрою, правда, я частенько заглядывался на её соблазнительную фигуру в обтягивающей блузке, длинные стройные ноги в чёрных чулках и туфельках на высоких каблучках-шпильках. И меня посещали мысли, которыми я не рискнул бы поделиться даже с лучшими друзьями.
Итак, в тот роковой день я должен был на несколько дней уехать из города по делам, связанным с работой фирмы. Уже в дороге я вдруг вспомнил, что забыл распечатать некоторые конфиденциальные документы с моего компьютера. И эти документы мне были нужны в поездке. По мобильному телефону я позвонил Аните, сообщил мой секретный пароль и попросил её распечатать эти документы и прислать их мне по факсу. И у меня совершенно выскочило из головы, что по соседству с этими документами на жёстком диске находились файлы, которые я скачал из Интернета; я не успел или забыл переместить их в другую папку и навесить другой пароль. Это были фотографии, рисунки и тексты на тему женского доминирования над мужчинами - красивые женщины всячески унижают и наказывают несчастных мужиков, заставляя их выполнять свои прихоти, и, используя их для своего удовольствия. Эта тематика давно интересовала и возбуждала меня, но до сих пор я был, как бы это выразиться - мазохистом-теоретиком. До реальных ситуаций такого рода в жизни дело не доходило.
Когда я вернулся из поездки, я ничего не заподозрил. В наших деловых отношениях с Анитой ничего не изменилось. И вот спустя три дня после моего возвращения, однажды поздним вечером я засиделся в офисе. Все сотрудники уже ушли домой, в том числе, как я был уверен, и Анита. Но вдруг дверь неожиданно открылась, и моя секретарша вошла в офис. Я взглянул на неё, и сердце моё забилось сильно и часто. Она всегда была красива, моя будущая Госпожа, но в этот момент она выглядела настолько изумительно, как никогда ранее. Возможно причиной этому был необычный дьявольский огонь в её глазах, порождённый, видимо, сознанием того, что в скором будущем я буду не боссом её, а рабом.
Обычно Анита заходила ко мне в кабинет для того, чтобы спросить меня о чём-либо или передать мне сообщение. Но на этот раз она молча стояла передо мной, загадочно улыбаясь, уперев руки в бёдра и слегка расставив свои стройные ноги. Я с недоумением и в то же время с восхищением смотрел на неё - её чёрные волосы, красиво спадавшие на плечи, стройная талия, полные округлые груди, около 90 сантиметров, как я думаю, длинные стройные ноги.
"Что случилось, Анита? - наконец проговорил я, - почему ты ещё здесь?"
Не произнося в ответ ни слова, она присела на краешек моего стола, соблазнительно вытянув свои красивые ноги. Она улыбнулась, и тут я заметил в её руках листок бумаги. Она протянула его мне, напечатанной стороной вниз. Взяв листок, я перевернул его, и у меня перехватило дыхание. Это была распечатка одной из фотографий с тех файлов, которые я по забывчивости не спрятал. На фотографии высокая черноволосая девушка, одетая лишь в чёрный кожаный лифчик и такого же типа трусики, обутая в высокие чёрные сапоги на высоких каблуках, попирала одной ногой голову стоящего перед ней на коленях совершенно голого мужчины. На сосках и гениталиях его были укреплено множество прищепок, руки были связаны за спиной. В одной руке девушка держала хлыст, готовый опуститься на склонённую перед ней обнажённую спину мужчины.
Когда я увидел это, сердце ушло у меня в пятки. Я с ужасом взглянул на Аниту. Она смотрела на меня сверху вниз, улыбаясь хищной улыбкой. Я собрался что-то сказать, но она приложила палец к губам.
"Шшшшшшш, - сказала она, - молчи и слушай".
Я замолчал, и несколько секунд прошли в полной тишине.
"Итак, тебе нравятся такого сорта ситуации, - тихо начала она, - тебе хочется быть использованным женщиной по её усмотрению. Хочется быть для неё рабом, игрушкой, ещё чем-либо. Сколько у тебя там таких картинок? Сто? Двести? Тысяча? Для меня это неважно, мне достаточно было увидеть одну из них, чтобы в отношении тебя мне стало всё ясно. Что там на этих картинках? Женщина порет мужчину. Женщина писает на мужчину, в том числе ему в рот. Женщина насилует мужчину в зад искусственным фаллосом. - Тут она немного помолчала. - Но это хорошо для тебя тогда, когда ты смотришь их один и наверняка мастурбируешь при этом. А что ты скажешь, если об этом твоём увлечении узнают твои друзья, коллеги, твои клиенты? Ты думаешь они одобрят это?"
И Анита засмеялась зловещим смехом.
"Хочешь, я покажу это кое-кому?"
"Нет, нет. Анита, пожалуйста, - взмолился я, - не делай этого.
"А почему, собственно нет? - спросила она, - приведи мне хоть один довод, почему я не должна этого делать. С какой стати я должна держать в секрете извращённые наклонности своего босса?"
"Я сделаю для тебя всё, что ты захочешь!, - отчаянно возопил я, - я увеличу твою зарплату, намного увеличу. Только не делай этого!"
Её глаза широко распахнулись, и кокетливая улыбка зазмеилась по её алым губам.
"Ты для меня всё сделаешь?"
"Да, Анита. Всё, всё!"
Она смотрела на меня. Её взгляд сновал вверх и вниз по моему телу. Внезапно она соскочила со стола и села в кресло напротив.
"Целуй мне ноги", - неожиданно сказала она, не терпящим возражений тоном. Я смотрел на неё, не веря своим ушам. Что делать? С одной стороны это было смешно и нелепо, чтобы босс целовал ноги своей секретарше. Но с другой стороны… с другой стороны это было именно то, о чём я мечтал уже несколько лет.
"Целуй мне ноги, - нетерпеливо повторила она, - больше повторять не буду".
Я сполз со своего кресла и опустился на пол на колени перед Анитой. Нагнув голову, я прижался губами к кончику её туфельки. Затем повторил поцелуй на другой туфельке.
Итак, я на коленях перед Анитой и со страхом, и в то же время с непонятным возбуждением смотрю снизу вверх на её красивое лицо. Она, слегка улыбаясь. смотрела на меня. И тут её взгляд переместился ниже, к моей ширинке. Штаны мои оттопырились - я с ужасом почувствовал явную эрекцию.
"Теперь слушай, - сказала она. - Сегодня вечером ровно в восемь ты придёшь ко мне домой. Понял? И помни. Если ты опоздаешь хотя бы на одну секунду, я пошлю эти интересные материалы с твоего винчестера по имэйлу всем твоим друзьям и сотрудникам. То-то они позабавятся, когда узнают, чем занимается в уединении уважаемый шеф. С этого момента ты будешь беспрекословно и без малейших колебаний выполнять всё, что я буду тебе приказывать. Малейшее ослушание - и все будут всё знать. Один только вопрос мне - и все будут всё знать. Малейшее колебание при исполнении моего приказа - и все будут всё знать. Понял всё?"
Я кивнул головой, ещё отказываясь верить в случившееся.
"Понял всё?" - строго повторила она.
"Да", - ответил я.
Она усмехнулась.
"Что да?"
"Да, я всё понял, Госпожа", - судорожно сглотнув, проговорил я.
"Хорошо. Тогда до вечера".
С этими словами она встала с кресла, повернулась и вышла из офиса.
В моих мозгах всё перемешалось. Тысячи мыслей беспорядочно роились в моей голове. Что же я делаю? Что же это произошло? Что будет, если я приду, как она приказывала, в её дом? А что будет, если не приду?
Но одна мысль постепенно начинала вытеснять все остальные. Подспудно, подсознательно я начинал понимать, что сейчас в моей жизни может начаться такой период, о котором я мог лишь мечтать в течение многих лет.

ГЛАВА 2. НОЧЬ ВО ВЛАСТИ ЖЕНЩИН.

Я приехал к дому Аниты на полчаса раньше указанного ею времени. Оставшееся время я провёл в моей машине. Радио было включено, но я не слышал его. Все мои мысли были заняты предстоящим мне испытанием. Минутная стрелка на часах постепенно подкрадывалась к отметке 12. За одну минуту до двенадцати я вылез из машины, и пошёл по асфальтовой дорожке к дому Аниты, стоящему в глубине большого сада. Ранее мне доводилось здесь бывать, обстановка была знакомой.
Ровно в 8-00 я нажал дверной звонок. И пути назад, таким образом, уже не было.
За дверью была тишина, никакого ответа. Я немного подождал и позвонил ещё раз. Молчание. Может быть, я перепутал дом или опоздал. Нет, перепутать я никак не мог. И опоздать тоже. Я ждал. Часы уже показывали 10 минут девятого. И тут я услышал за дверью движение. Дверь открылась, и в проёме появмлась Анита. У меня перехватило дыхание от того, как она была красива. На ней была чёрная блузка, полуобнажающая и выгодно подчёркивающая её великолепные полные груди, мини-юбка, чёрные чулки и туфли. Алые губы и умело подобранный макияж дополняли очарование.
"Приветствую Вас, Госпожа", - пробормотал я.
Она властным взглядом оглядела меня с ног до головы. Затем сказала.
"Сейчас, раб, ты получишь первый урок на предмет твоего нового статуса".
Затем, немного помолчав, приказала:
"Раздевайся. Догола!"
Я не мог поверить своим ушам. Я должен раздеться здесь, сейчас, прямо на улице. Правда, вокруг не было никого. Но я хорошо помнил, что должен бесперкословно повиноваться любому приказу Аниты. И я медленно начал снимать с себя одежду, заливаясь одновременно краской стыда. Сняв пиджак, я положил его на землю, затем снял рубашку. Дрожащими руками расстегнул ширинку и стянул с себя брюки. Затем скинул ботинки и носки, и теперь я остался в одних трусах перд своей Госпожой. На несколько мгновений я замешкался, не решаясь снять трусы. Лицо Госпожи исказилось от гнева, и, взмахнув рукой, она закатила мне звонкую пощёчину.
"Я сказала догола, раб!"
И вот я стою совершенно голый. Холод пронизывает моё совсем не как у Арнольда Шварценеггера тело.
"А теперь, раб, - строго сказала Госпожа, - марш к началу асфальтовой дорожки, и к моей двери поползёшь на животе. Затем будешь стоять перед дверью на коленях до тех пор, пока я не соблаговолю впустить тебя".
С этими словами Госпожа взяла мою одежду и скрылась за дверью, захлопнув её перед моим носом. Я остался голым на улице. Окна в доме были завешены занавесками, и я понимал, что за мной внимательно наблюдают. И я знал, чем грозит мне неисполнение приказа. Быстро я побежал к началу дорожки, трусливо оглядываясь по сторонам, но, по счастью, никого вокруг не было. Возле калитки я лёг на живот и, извиваясь, как червяк, пополз по асфальту к дому своей Госпожи. Асфальт больно царапал мой живот, и особенно несладко приходилось моему несчастному члену, который к тому времени уже был порядком возбуждён.
И вот я наконец дополз до двери. Как мне было приказано, я встал на колени и стал терпеливо ждать. Моя грудь и живот были в красных полосах от ползания по асфальту.
Ждать пришлось долго. Прошло, вероятно, минут 15, прежде, чем дверь снова открылась.
"Можешь войти, раб, - сказала вышедшая Анита, - но с колен не сметь вставать".
И я вполз в прихожую её дома.
"Благодари меня", - приказала Госпожа.
И я начал покрывать поцелуями носки и каблуки её туфель. "Спасибо, Госпожа! Спасибо, Госпожа!" - непрерывно бормотал я.
"Ползи за мной, раб!"
С этими словами Анита повернулась и пошла в комнаты. Я полз за ней на четвереньках, с восхищением взирая на её красивые округлые ягодицы, обтянутые чёрной юбкой, великолепные стройные ноги в чёрных нейлоновых чулках. Госпожа вошла в гостиную комнату и щелчком пальцев приказала мне вползти за ней. И когда я оказался в комнате, меня ожидало ещё одно потрясение. На большом удобном диване сидела ещё одна женщина. На вид ей было лет 25. Как и Анита, она была очень красива, но красота её была другого типа. Если Анита была брюнеткой, немного смугловатой, то эта женщина была блондинкой с белой алебастровой кожей. Если Анита была высокой и стройной, то эта женщина была меньше ростом. Её даже можно было назватьб миниатюрной. Но это не мешало её иметь в высшей степени обольстительную фигуру. На ней был надета розовая ночнушка, почти полностью обнажающая её белые и округлые груди. Лишь соски прятались в красном лифчимке. Он прижимал груди одну к другой, образуя между ними восхитительную дивно изогнутую ложбинку. Полные её ноги, более полные, чем у Аниты, были полностью обнажены, если не считать красных босоножек. И бёдра у неё были более широкие, чем у моей Госпожи.
Я буквально окаменел от изумления. Анита засмеялась.
"Познакомься с моей подругой, - сказала она, - для тебя она Госпожа Эмми. Она любезно согласилась помочь мне преподать тебе первые уроки. У неё большой опыт по части таких, как ты, и будь уверен, в строгости она не только не уступает мне, но даже превосходит. Приветствуй Госпожу Эмми, раб!"
С этими словами Анита грубо схватила меня за волосы и швырнула на пол к ногаи прекрасной блондинки. Она смотрела на меня с плотоядной улыбкой. Затем медленно подняла одну ногу и поднесла её к моим губам.
"Целуй, раб!"
И я прижался губами к пальчикам её белой ножки, выглядывающим из босоножки. Видимо я задержал свой поцелуй дольше положенного, поскольку в следующее мгновения я получил чувствительный удар её ножкой по губам и распростёрся на полу.
"Ну что ж, Анита, - сказала Эмми, - пожалуй, с этим экземпляром можно развлечься".
"Тебе он понравился?" - обрадовалась Анита.
"Пока трудно сказать. Посмотрим в деле", - усмехнулась Эмми.
После этого Анита ткнула меня носком туфельки в лицо.
"Встать!"
Я поднялся на ноги.
"Ноги расставить! Руки за голову!".
Я повиновался. Госпожа Анита подошла ко мне и сильно и хлёстко ударила меня по щеке. Затем плюнула в лицо.
"Теперь слушай ты, мразь и скотина. С этого момента ты моя собственность. Ты должен делать лишь то, что я тебе приказываю, а сегодня ещё и то, что будет приказывать Эмми. И если ты нам не угодишь, твои грязные секреты будут известны всему миру. Понял, тварь?"
"Да, Госпожа", - промямлил я.
"Сегодня ночью мы преподадим тебе такие уроки, которые, я надеюсь, ты не забудешь никогда. Усвоил?"
"Да, Госпожа".
"Хорошо. А теперь марш на кухню и принеси мне виски с содовой".
С этими словами Анита уселась на диван рядом с Эмми, которая пока молча, лишь плотоядно улыбаясь, взирала на всё происходящее.
Я пополз к бару и смешал виски и содовую. На коленях я подполз к Аните, держа в руке стакан. Она сделала глоток и нахмурилась.
"Это что, виски с содовой, скотина? Да здесь одна сода!"
И она выплеснула стакан мне в лицо.
"Марш обратно и принеси то, что я приказала!"
Я пополз обратно и сделал другой стакан. Но и на этот раз мне не удалось угодить Госпоже - теперь оказалось недостаточно соды. Стакан вновь был выплеснут мне в лицо к несказанному удовольствию Госпожи Эмми.
"Принеси сифон с содовой, идиот! - яростно крикнула Анита, - я покажу тебе, как это нужно делать!"
Я покорно принёс сифон с содовой и вручил его Аните.
"А теперь смотри внимательно, бестолковый раб".
Анита направила носик сифона мне в лицо и нажала на рычажок. Струя холодной содовой ударила мне в лицо. "Мне нужно вот сколько соды", - сказала Анита, удерживая рычажок в течение 2-х секунд. "А не вот столько". И она снова нажала на рычажок и на этот раз удерживала его в течение 3-х секунд, обливая мою физиономию содовой. "И не вот столько". И на этот раз в течение одной секунды содовая брызгала мне в лицо. "Ну, уразумел, тупица?"
"Да, Госпожа Анита", - проблеял я. Вся моя физиономия была облита содовой, она стекала вниз на мою грудь и живот. Обе Госпожи весело хохотали. Донельзя униженный я снова пополз к бару и в третий раз налил Аните виски с содовой. К моему несказанному облегчению на этот раз я попал в норму.
"Н-да, довольно бестолковый раб, - усмехнулась Госпожа Эмми. - Ну что ж, дадим ему ещё один шанс. Холодного пива, раб, и побыстрей".
Я проворно побежал на кухню (на коленях, естественно, подниматься мне не разрешали), достал из холодильника банку пива и налил в большой бокал. Вернувшись в комнату, коленопреклоненно подал его Эмми. Она взяла его из моих рук и сделала быстрый глоток.
"Недостаточно холодное, раб", - жёстко сказала она и не выплеснула бокал мне в лицо, а просто перевернула его над моей головой. Холодное пиво окатило мою голову, грудь, живот, ноги, добавив мне неповторимых ощущений по сравнению с содовым душем. Когда бокал опустел, Госпожа Эмми приказала принести другой бокал. Этот бокал был наоборот слишком тёплый, и он также был вылит мне на голову. Я весь был покрыт содовыми и пивными потёками.
Лишь третий бокал удовлетворил требовательную Госпожу.
"Я думаю, наш бедный раб тоже томится жаждой, - произнесла Госпожа Анита, - не так ли, раб?"
"Да, Госпожа Анита".
"Ну, это не проблема. Смотри, сколько всего на пол разлилось. Тут тебе и пиво, и содовая. Остаётся тебе хорошо поработать своим языком. Вылизывай пол, раб".
И я покорно стал языком вылизывать линолеум на полу.
"В дальнейшем тебя ожидает ещё кое-какое питьё, - усмехнулась Анита. -
И я думаю, ты хорошо знаешь, какое именно питьё полагается рабам. Ведь ты, надо думать, внимательно изучил свою картотеку", - весело засмеялась Анита.
"Да, Госпожа Анита".
"Тогда умоляй меня напоить тебя так, как это полагается рабу".
"Умоляю, Госпожа Анита, - заблеял я, - пожалуйста, дайте мне напиться из Вашего источника. Пожалуйста, милостивая Госпожа, не откажите своему недостойному рабу в такой милости".
Но Анита дала мне пощёчину.
"Нет, никчемный раб, пока ты этого не заслужил. А заслужишь ли в дальнейшем, будет видно. Не так ли, дорогая Эмми?".
"Я думаю, что он заслужит кое-чего гораздо менее приятного для него", - ответила Эмми.
Сейчас я особенно сильно чувствовал своё унижение, стоя на коленях обнажённый эрегированным членом перед своими Госпожами , с ног до головы облитый пивом и содовой. Но это унижение заставляло сильнее биться моё сердце, и, не отдавая полностью себе в этом отчёта, желать его усиления.
Госпожа Анита стояла передо мной, слегка расставив ноги, руки положив на бёдра, глядя на меня с презрительной усмешкой. Носок её туфельки поднялся и прижал мой напряжённый член к моему животу.
"Эмми, я думаю, стоит напомнить этой твари, кто он есть на самом деле".
"У меня на этот счёт есть идея", - сказала Эмми и подошла ко мне с губной помадой в руке. Дав мне пощёчину, резко приказала:
"Встать! Руки за голову!"
Я сделал так, как мне приказывали, и Эмми губной помадой написала на моём лбу слово "РАБ". Затем обе Госпожи с комфортом уселись на диване.
"Ну что ж, - сказала Эмми, - пожалуй, можно переходить к серьёзным действиям. Наш раб должен вкусить всю глубину своего унижения, а мы должны испытать максимум удовольствия. Анита, дорогая, ты помнишь, в какую игру я тебе советовала поиграть?"
"Да Эмми, по-моему это был "конвейер"".
"Именно. С него и начнём. Объясни этому ублюдку его задачу".
Анита с глубоким презрением взглянула на меня.
"На колени!"
Я рухнул на колени. Анита встала передо мной и приказала снять с неё юбку. Я осторожно снял с её бёдер чёрную юбку, и Анита осталась в чёрных трусиках, надетых поверх подвязок, держащих чулки.
"Трусики"
Но как только я прикоснулся к трусикам, получил звонкую пощёчину.
"Руками не касайся их. Зубами".
Я захватил своими зубами краешек её трусиков и осторожно потянул вниз. После некоторых усилий мне удалось снять их. Госпожа взяла их у меня из зубов и отхлестала ими меня по лицу.
"В дальнейшем, раб, я буду очень строго тебя наказывать за нерасторопность и неумелость".
Теперь Анита была лишь в чулках, крепящихся к чёрному поясу на её изящной талии, чёрном лифчике и туфельках. Повернувшись к Эмми, она спросила:
"Кто первый на диване, дорогая?"
"Конечно ты, милая. Твоё безусловное право первой использовать своего раба. А я, к тому же уже насиделась и непрочь размяться".
И с этими словами Эмми поднялась с дивана. Я ещё раз восхитился её фигурой, буквально излучающей сексуальность. Её полные белые ягодицы почти не скрывались короткой ночнушкой. Анита уселась на диван и, удобно откинувшись на спинку, поставила свои ноги прямо в туфельках на сиденье и широко развела их. Моему взору открылась её чудесная пещерка.
"А теперь слушай, раб, - сказала Анита. - Сейчас ты доведёшь меня своим языком до оргазма. И всё то время, которое ты потратишь на это, Эмми будет стегать тебя плетью по голому телу. Тебе будет очень и очень больно, Эмми просто изумительно умеет пороть рабов. У неё к этому особый талант. Но в твоих силах сократить наказание, как можно быстрее доведя меня до пика удовольствия. Но даже тогда, когда тебе это удастся, не слишком обольщайся. Мы с Эмми поменяемся местами. Она будет сидеть на диване, и ты будешь лизать до оргазма ей, а я буду стегать тебя плетью. Затем мы вновь можем поменяться местами, и так до тех пор, пока нам не надоест. Понял, раб?"
"Да, Госпожа", - дрожа от страха, ответил я, хорошо понимая, что меня ждёт. Эмми подошла к небольшому шкафчику в углу комнаты и открыла его. И я с ужасом увидел там целую коллекцию всевозможный плетей, хлыстов, стеков и розог. Хотя почему с ужасом? Не к этому ли я стремился всей душой в своих мечтаниях? И всё же одно дело мечты, а другое - суровая реальность. И именно её мне предстояло сейчас испытать. Эмми выбрала длинную чёрную плеть с длинной рукояткой и нашлёпкой на хвосте. Подойдя ко мне, она встала сзади меня и немножко сбоку. Анита взяла меня за волосы и притянула мою голову к своему междуножию.
"Приступай".
Я высунул свой язык и погрузил его в пылающую вагину Госпожи Аниты. Но через секунду раздался свист, и мои обнажённые ягодицы обжёг сильнейший удар плети.
"А-а-а-а-а!!!" - завопил я.
"Ага, - зло засмеялась Анита, - понял теперь, кто ты есть на белом свете. Лизать, тварь! Эмми, милая, ну-ка врежь ему ещё разок".
И ещё один удар плети опустился на мою голую задницу. Я заверещал от жгучей боли, но старательно начал трудиться своим языком в вагине Госпожи Аниты.
- Сильнее хлещи его, Эмми, - приговаривала Анита, - Чтобы его голая задница стала чёрной. А ты, гнусная тварь, глубже свой язык! Ещё глубже, скотина. Лизать и не сметь останавливаться ни на секунду! Ну-ка, Эмми, милая, врежь этому ублюдку так, чтобы ему небо с овчинку показалось.
Засвистела плеть в умелой руке Госпожи Эмми. ВАП! ВАП! ВАП! ВАП! Частые и сильные удары нещадно спались на мои ягодицы, спину, бока.
"А-а-а-а!!! Пощадите! - умолял я. - Не секите меня так больно, я буду хорошо лизать!"
"Молчать, скотина! - жестоко сказала Анита. - Когда я получу оргазм, мы с Эмми поменяемся местами. Будешь ей лизать, а я буду тебя пороть. Посмотрим, что ты тогда запоёшь".
"Не надо, прошу вас, пощадите! А-а-а-а!!!"
"Продолжай, Эмми, дорогая".
ВАП! ВАП! ВАП!
"А-а-а-а-а!!!" - надрывался я. Но я хорошо уяснил себе, что единственное моё спасение состоит в том, чтобы как можно скорее Госпожа Анита дошла до пика наслаждения. И я использовал всё своё искусство куннилинга, относителдьно которого, должен признаться, у меня была солидная практика.

Кончик моего языка коснулся её промежности чуть ниже "кисочки" и медленно начал двигаться вверх. Но, дойдя до "кисочки", не проник в неё, а свернул немного в сторону и продолжил движение вверх по её левому краю. Тщательно вычищая своим языком её раскрытые "губки", источающие сок, я медленно продвигался к верхушке боготворимого мною органа. Дойдя до верхушки, я некоторое время задержался на ней, а затем столь же медленно стал спускаться вниз, но уже по правой стороне. Затем я повторил всё сначала. Её бутончик начал распускаться, как цветок в весенний день. Я ещё раз прошёл круговой путь, но с каждым разом всё ближе и ближе к заветной пещерке. Госпожа глубоко дышала и постанывала от удовольствия. И наконец мой язык проник в заветное отверстие. Медленно и глубоко он двигался внутри него, продвигаясь наверх к божественному клитору. Вот и он, наполненный и пульсирующий. Я обвёл языком вокруг него, с каждым движением усиливая давление. Затем я начал перемежать эти движения с возвращениями назад и повторными ласками её вагины. Возвращаясь к клитору, я с каждым разом усиливал давление, комбинируя его с мягким сосанием её клитора. Это довело её в конце концов до экстаза. "А-а-ххх, - стонала она, - глубже… сильнее … ещё сильнее… глубже, скот". Её тело дрожало и билось как в конвульсиях.
"Ну что, дорогая Анита, этот скот хорошо тебе лижет? - спросила Эмми. -В любом случае я считаю, что ещё несколько ударов плетью по его голой заднице не помешают делу.
"Ну что ты, Эмми, какие несколько? Стегай его непрерывно и изо всех сил, чтобы этот мудак задыхался от боли. А потом мы с тобой поменяемся местами, тебе он будет лизать, а пороть его буду я, и вот тогда он взвоет по-настоящему.
"А-а-а-а!!! Не надо меня так больно пороть! - заголосил я. - Я хорошо буду лизать1 Я…
"Что! Тебя кто-то спрашивал, тварь? Кто тебе разрешал прекращать лизать?"
Эмми нанесла мне ещё несколько жгучих ударов по спине.
И мой язык вновь пустился в путешествие вокруг клитора Аниты. Её оргазм уже был близок. Госпожа схватила обеими руками мою голову и с силой вдавила её в свою пещерку. "Аххххх! Не вздумай останавливаться! Ещё! Ещё! . Аххххх! Оооооо! Глубже, скотина, ещё глубже. Оооооо, как хорошо! Так! так! Я уже близко! Аааааааа!!!"
И тут Госпожа Анита забилась в сильнейшем оргазме, и её соки залили всё моё лицо. Какое-то время она лежала на диване, отдыхая. Эмми тоже опустилась в кресло.
"Устала, бедная? - сочувственно сказала Анита. - Этот ублюдок совсем тебя замучил. Иди, садись сюда. А мне дай плеть".
Анита встала, а Госпожа Эмми, отдав ей плеть, уселась на диване и развела свои белые полные ножки. Трусиков, оказывается, на ней не было, и моё лицо оказалось прямо перед её ароматной пещеркой.
"Приступай!" - приказала Эмми.
Я ринулся своим языком в её бутон. Свист плети, и мои ягодицы обжигает сильнейший удар, нанесённый Анитой. Я взвыл от боли и на мгновение приподнял голову. Тут же я почувствовал на своём затылке туфлю Аниты, которая прижала мою голову к междуножию Эмми. Я старательно вылизывал вагину Госпожи Эмми, но это не спасало меня от частых беспощадных ударов плети по спине, ягодицам, бокам. Соки Эмми заливали моё лицо, она часто дышала, получая несказанное удовольствие. А Анита, пожалуй, с не меньшим удовольствием, стегала меня плетью.
Я получил, пожалуй, не менее сотни ударов, прежде чем Госпожа Эмми дошла до высшей точки наслаждения. Все мы были совершенно обессиленные. Мои Госпожи лежали на диване, а я на полу, хныча от боли.
"Я думаю, это несправедливо", - наконец сказала Эмми, отдышавшись.
"Что несправедливо, дорогая?"
"Мы с тобой получили удовольствие, а он нет. Надо и ему тоже доставить. Но, конечно, тем способом, который ему подобает".
Анита поначалу вопросительно смотрела на Эмми, но затем её лицо прояснилось.
"А, я поняла. Ты хочешь приготовить "сэндвич""
"Именно".
Анита весело рассмеялась и стукнула меня ногой в лицо. Затем приказала ползти на четвереньках к шкафчику, где хранились орудия наказания, и взять оттуда голубой пакет.
"Руками не касаться! - крикнула Анита. - Неси в зубах.
Я послушно принёс в зубах пакет.
"Развязать".
Я развязал пакет, и моё сердце в очередной раз захолонуло. В пакете находилось несколько фаллоимитаторов различных размеров. Два были особенно длинными и толстыми. А ещё несколько поменьше.
Госпожи велели мне взять большие фаллосы и укрепить один из них на бёдрах Аниты, а другой на бёдрах Эмми. Затем велели мне встать на четвереньки на низенький столик и широко расставить ноги. После этого Госпожа Анита встала передо мной, а Госпожа Эмми сзади меня.
"Рот!" - приказала Анита.
Я раскрыл широко свой рот, и Анита, приставив к нему фаллос, резким движением бёдер вперёд вогнала фаллос почти на всю его длину в мой рот. Одновременно с этим я почувствовал, что мой зад буквально разорвался - это Эмми вогнала своё орудие между моих ягодиц. И я оказался буквально нанизанным на два огромных фаллоса. После этого обе госпожи энергично начали совершать движения взад и вперёд, трахая меня таким образом в обе дырки. Оба фаллоса проникли в меня настолько глубоко каждый со своей стороны, что у меня было ощущение, что они соединились внутри меня, и теперь я нанизан на сплошной гигантский фаллос как рябчик на вертел. Я скулил, насколько это позволял плотно забивающий мой рот член, а госпожи весело хохотали.
"Ну, - смеялась Анита, - ты ведь этого хотел. Ты же хотел, чтобы мы оттрахали тебя как последнюю шлюху. Вот и получай желаемое".
И они ещё сильнее и энергичнее начали меня насиловать.
Затем они поменялись местами. Эмми оказалась передо мной и вогнала мне в рот фаллос, только что побывавший в иоей заднице и густо испачканный её содержимым.
Со своей стороны Анита приставила фаллос к моему анусу и резким движением вогнала его внутрь. И бешеная скачка возобновилась. Через некоторое время произошла ещё одна перемена мест, и теперь у меня во рту вновь был фаллос Аниты, также перепачканный моим содержимыим, а фаллос Эмми глубоко проник в мою задницу.
Следующая перемена мест оказалась последней. Госпожи резко выдернули из меня фаллосы. После чего мне было приказано чисто-начисто их вылизать. Затем Госпожа Анита грубо схватила меня за волосы и швырнула на пол. Мне было приказано лечь на спину. Затем Госпожа Эмми взяла два фаллоса поменьше и с помощью ремешков укрепила один из них у меня на подбородке, а другой на лбу. Оба они теперь торчали вертикально. И после этого Госпожа Эмми, присев надо мной, оделась вагиной на фаллос, укреплённый на моём лбу, а Госпожа Анита - на фаллос на моём подбородке. Госпожи оказались лицом друг к другу, а моя голова была почти погребена под их вагинами. Анита и Эмми ласкали друг друга, исполняя некий оригинальный эротический танец, и плавно скользили вверх и вних по фаллосам. Моё лицо сплошь было залито их соками. Продолжалось это до тех пор, пока каждая из них не испытала ещё по два оргазма. Затем фаллосы были сняты с моего лица, и меня заставили хорошенько облизать и их тоже.
"Ну что ж, - сказала Эмми, - думаю пора переходить к следующему номеру".

ГЛАВА 3. УНИЖЕНИЯ ПРОДОЛЖАЮТСЯ.

Госпожи поднялись.
"На четвереньки, раб!"
Беспрекословно повинуюсь. Госпожа Анита встала надо мной, поставив ноги по обеим сторонам моего тела. И я почувствовал, как она медленно опустилась мне на поясницу. Затем она подняла свои ноги и положила их мне на плечи. Теперь она сидела на мне всем весом. Хлёсткий удар плетью по моей голой заднице.
"Пошёл!"
И я пополз на четвереньках вокруг комнаты, неся на себе прекрасную всадницу. Время от времени она подгоняла меня чувствительными ударами плети по голому заду.
Когда я сделал несколько кругов, Анита уступила Эмми место на моей спине. Хотя Эмми была легче Аниты, я сразу же почувствовал, что она более опытная и жёсткая наездница.
Эмми сидит верхом на моей спине. Мои щёки хорошо ощущают свежесть кожи её ног, волосы чувствуют её левую руку, крепко и очень больно их сжимающую и выкручивающую. В правой руке у Госпожи плеть. Вытянув меня плетью по голой заднице, Госпожа приказала:
- Десять кругов по комнате.
И я побежал на четвереньках, неся на себе прекрасную жестокую всадницу и подгоняемый безжалостными ударами плети.
"Быстрее, скотина!"
И дважды так вытянула меня по голым ягодицам плетью, что я взвыл от боли, но припустил ещё быстрее. Но тем не менее, она не была довольна, и плеть вновь с размаху опустилась на мой голый зад.
"Ты что, не понял, урод. Быстрее, я тебе приказала".
И я побежал быстро, как только мог. Через 10 минут я взмок. Появилась одышка. В голове застучали молоточки и пересохло во рту. Госпожа тем временем, весело посмеиваясь, погоняла своего не очень-то резвого скакуна.
Спина начинает нестерпимо ныть. Я, конечно же, не знаю, сколько бегу по времени. Мне кажется, что уже давно. Но Госпожа Эмми погоняет все азартнее, словно бы не замечая моей усталости. А я уже путаюсь, и все норовлю сбиться с галопа на шаг.
Меня охватывает самое настоящее отчаяние. Я знаю, что не упаду и не собьюсь с бега, пока не потеряю сознание. Но я боюсь именно этого - потерять контроль над собой и упасть! Я чувствую, что больше не могу! Сердце разрывается, все тело горит как в лихорадке, воздух, с диким хрипом врывающийся в легкие раскален как пламя!
И очень скоро я выбился из сил и упал под своей Госпожой. Эмми ловко соскочила с меня и схватила меня за волосы.
"Анита, теперь это самая настоящая тягчайшая провинность нашего раба. Он посмел уронить свою Госпожу".
Лицо Аниты потемнело от гнева.
"Теперь его ждёт такое наказание, которое он запомнит на всю жизнь".
Встав с дивана, Анита подошла к шкафчику и вынула из него банку. В ней оказался сухой горох. Анита насыпала его на пол в углу комнаты.
"Ползи сюда, скотина!"
Я подполз к её ногам. Влепив мне оглушительную пощёчину, Анита приказала:
"На колени, раб! На горох! Носом в угол!"
И я становлюсь голыми коленями на твёрдые горошины, которые тут же больно в них врезаются.
"Стоять здесь и ни звука. Руки за голову. На пятки не сметь садиться".
И я стою на коленях носом в угол, как мне приказано. Госпожа Анита о чём-то пошепталась с Госпожой Эмми, и они обе вышли из комнаты.
Потянулись минуты томительного ожидания, усиливавшегося моим крайне мучительным положением. Но что же делать. Сейчас я уже начал всей душой осознавать, что я превратился в бесправного раба этих двух садисток, находящих несказанное удовольствие в том, чтобы изошрённо мучить и унижать меня.
И вот, наконец, они снова появились. Одна из них взяла ту же банку с горохом и рассыпала его по всей комнате. Затем прозвучал приказ:
"К ногам, раб!"
Я повернулся и пополз к ногам моих мучительниц прямо по рассыпанному гороху. Взглянув на них, я с удивлением увидел, что теперь они обе были одеты совершенно иначе. На обеих были кожаные куртки - на Аните чёрная, а на Эмми красная. На ногах обтягивающие брюки, заправленные в высокие сапоги - чёрные у Аниты и красные у Эмми. Кисти рук скрывались в кожаных перчатках - у Аниты чёрные, а у Эмии красные.
Я понял, что теперь меня ожидает нечто необычное. И я не ошибся. Приказав мне вновь встать на четвереньки, она уселись мне на спину вдвоём - Анита на поясницу, а Эмми на лопатки. Такой тяжёлый вес мне трудно было выдерживать, но я был бессилен что-либо сделать.

"Пошёл, раб! Десять кругов вокруг комнаты!"
Сухие горошины немилосердно врезались в мои голые колени гораздо сильнее, чем тогда, когда я просто стоял на них. А сейчас давление на них было почти втрое больше. Не знаю каким образом мне удалось 10 раз проползти вокруго комнаты с двумя Госпожами на своей спине. Но когда я уже думал, что самое трудное позади, раздался властный голос Аниты:
"К двери!"
И я подполз к открытой двери из комнаты, выполз в прихожую. Дверь на улицу тоже была открыта, и к моему ужасу всадницы направили меня прямо туда. Не в силах ослушаться я выполз со своими наездницами в сад. Была уже глубокая ночь и на улице было весьма прохладно, а я был абсолютно голым. Я с ужасом представил себе, что было бы, если бы кто-то из моих знакомых увидел меня сейчас - голым на четвереньках с двумя прекрасными женщинами на спине.
Сад Аниты был большим и окружён высокой стеной. Возле стены была установка для поливки клумб, и ударами плети по голому заду меня направили прямо к ней. В этой части сада была большая и очень грязная лужа, с толстым слоем липкой и вонючей слизи, образованной из перегноя, мусора, экскрементов и ещё бог знает чего.
"Марш туда", - приказала Анита и подкрепила свои слова жгучим ударом плети по моей заднице.
И я пополз прямо в эту клоаку. Вес моих наездниц утопил меня в этой трясине почти по самые локти и бёдра. Мучительное напряжение, которое я испытывал, проползая через липкую жирную грязь, усиливавшееся необходимостью всезти на себе пассажиров, вогнало меня в холодный пот. И вот я выполз на другую сторону болота, и меня погнали вдоль стены сада обратно к дому. Возле дома мои наездницы сошли с моей спины, и я в полном изнеможении простёрся на земле у их ног.
Госпожа Анита стукнула меня носком сапога в зубы.
"Нечего разлёживаться. На колени, тварь!"
Я повиновался, со страхом взирая на моих мучительниц.
"А теперь на брюхе ползи обратно к той луже. Ляжешь в самую её середину мордой вниз".
И Анита подкрепила свой приказ ударом плети по моей спине.
И пополз обратно к болоту и, проползши в самую его середину, лёг лицом вниз в жидкую вонючую слизь. Через несколько минут я почувствовал на своих ягодицах сапог - Госпожа Эмми поставила ногу на мою левую ягодицу. Через секунду другой её сапог встал на мою правую ягодицу, и вот Госпожа Эмми стояла на мне всем весом, вдавливая в грязь мои гениталии.
Затем Госпожа Анита встала на мою спину, и я ещё больше был вдавлен в грязь. Одну ногу она поставила мне на затылок и вжала мою физиономию глубже в слизь. Я начал задыхаться, грязь забивала мне нос, рот, глаза. Через некоторое время Госпожа Анита приподняла свою ногу с моего затылка. И я смог высунуть из грязи голову, судорожно хватая воздух. Но затем снова сильное нажатие сапога Аниты на затылок, и моя голова почти полностью погружается в вонючую слизь.
Наконец они сошли с меня, и мне было разрешено выползти из лужи.
"Встать!"
Я повиновался и теперь стоял перед Госпожами голый всесь покрытый отвратительной грязью и навозной жижей. Они обе весело захохотали.
"Понял теперь, чего ты стоишь на земле нашей грешной?"
"Да, Госпожа"
"К стене! Ползком!"
И я на брюхе пополз к садовой стене, к тому месту, где находилась поливальная установка. Госпожа Эмии шла рядом со мной и подгоняла ударами плети по спине. Приказав мне встать к стене, она включила установку и направила на меня шланг. Сильная струя холодной воды окатила меня с ног до головы. Вскоре я был отмыт от грязи, и мне было позволено вползти в дом вслед за моими Госпожами.
Но мучения мои на этом отнюдь не кончились. Дав мне звонкую пощёчину, Анита сказала:
"Сейчас, раб, мы обе преподали тебе хороший урок, и, надеюсь, ты теперь понял, где твоё место. Но ты непростительно провинился, упав под Госпожой Эмми, и я предоставляю ей полное право самой определить наказание для тебя".
Эмми обняла и поцеловала Аниту.
"Спасибо тебе, дорогая. Я уже придумала наказание этому ублюдку. Но я очень бы хотела, чтобы и ты была его полноправной участницей".
"Если ты так хочешь, то я с удовольствием. А что ты придумала?"
"Я подумала, что надо дать шанс нашему рабу смягчить наказание, которое его ждёт. А поэтому…"
И Эмми зашептала что-то на ухо Аните. Анита усмехнулась.
"Ну что же. Пожалуй, это то, что нужно. Начинай, дорогая".
Эмми повернулась ко мне.
"Стул", - приказала она.
Не понимая, что она задумала, я взял стул и поставил его на середину комнаты. Эмми приказала встать за его спинкой и перегнуться через неё так, что моя голова оказалась на сиденье, а ягодицы - высоко задранными вверх и выпяченными.
"Ноги расставить!" - приказала Эмми. И когда я повиновался, они с Анитой взяли несколько длинных и крепких верёвок, и Эмми быстро и ловко привязала к задним ножкам стула мои ноги, а Анита к передним ножкам стула мои руки.
Эмми подошла к шкафчику, где хранились орудия наказания, и извлекла оттуда два резиновых чёрных хлыста. Выглядели они весьма устрашающе, и всё моё тело покрылось гусиной кожей. Один из хлыстов Эмми вручила Аните. Затем, подойдя ко мне, она грубо схватила меня за волосы и, задрав мою голову вверх, шлёпнула меня хлыстом по губам.
"Итак, раб, - презрительным голосом сказала она, - как ты уже знаешь, ты заслужил суровое наказание. Но мы милостивые Госпожи и поэтому решили дать тебе шанс попытаться смягчить его. Поэтому ты сейчас станешь участником нашей игры. Мы завяжем тебе глаза, после чего ты будешь получать удары хлыстом по своей голой заднице. После каждого удара, наносимого одной из нас, ты должен угадать, от кого из нас ты получил удар. Если ты угадаешь, то получаешь одно очко. А если не угадаешь, то мы получаем два очка. Ведь ты один, а нас двое, поэтому это совершенно справедливо. Игра будет идти до 100 очков. Если ты эти 100 очков наберёшь раньше нас, то так и быть, ты будешь прощён, и тебе будет позволено вылизать наши сапоги. Но если первыми наберём мы, то от каждой из нас ты получишь по 50 сильнейших ударов. Ну, понял, раб?"
"Да, Госпожа", - дрожащим от ужаса голосом ответил я.
Что и говорить, условия игры, конечно, не в мою пользу. Но шанс мне предоставлен, и я должен его использовать.
Эмми взяла плотную чёрную повязку и крепко завязала мне глаза. И через несколько секунд на мою голую задницу обрушился удар хлыста. Я сразу почувствовал, что он гораздо болезненнее, чем недавняя плеть, которой меня стегали. Я взвыл от боли, но тут же вспомнил, что я должен угадать, кто меня ударил.
"Госпожа Эмми", - простонал я.
"А вот и нет, - раздался звонкий смех Аниты, - это я тебя ударила. 2:0 в нашу пользу, раб".
И тут же мне нанесли следующий удар.
"Госпожа Анита", - снова простонал я.
"Теперь угадал, раб, - снова ответила Анита, - 2:1".
ТВАК!
"Госпожа Анита".
"4:1 в нашу пользу, раб", - услышал я строгий голос Эмми.
ТВАК!!
...
ТВАК!
. . .
После десяти ударов счёт был 12:4 в пользу Госпожей. Мне удалось угадать 4 раза то есть почти в половине случаев. Мои ягодицы пылали как огонь. Но затем дела пошли хуже. Из следующих 10 ударов я угадал лишь дважды.
"28:6, - громко объявила Анита, - да, милый мой, твои шансы неуклонно тают. И по-видимому скоро тебе придётся ох, как несладко.
ТВАК!
ТВАК!
ТВАК!
. . .
ТВАК!

Следующие 10 ударов оказались самыми удачными для меня, единственный раз, когда мне удалось выиграть у Госпожей. Я заработал целых 7 очков. Госпожи получили соответственно 6, и счёт стал 34:13. Но это число 13 стало по-настоящему несчастливым для меня.
ТВАК!
ТВАК!
. . .
ТВАК!
И следующую десятку я проиграл всухую, ни разу не сумев угадать карающую ручку.
"54:13", - весёлым голосом объявила Анита.
"Весёлая игра, - в тон ей ответила Эмми, - я начинаю входить во вкус".
ТВАК!
"Госпожа Эмми".
"Не угадал".
ТВАК!
"Госпожа Анита".
"Нет"
ТВАК!
"Госпожа Анита".
"Нет".
Эти "нет" вонзались в меня, пожалуй, не менее болезненно, чем хлысты моих экзекуторш. После очередных 10 ударов счёт стал 68:16 в пользу, естественно, Госпожей.
Следующая десятка принесла 5 очков. И хотя это была относительная удача, но общий счёт был уже катастрофическим для меня - 78:21.
По-видимому, за каждую удачу нужно расплачиваться. И очередная "декада" закончилась с разгромным для меня счётом - я угадал лишь один раз. Общий счёт стал совсем для меня безнадёжным: 96:22.
"Не унывай, раб, - насмешливо сказала Эмми, - как говорят, надежда умирает последней. И у тебя ещё есть шанс вылизать наши сапоги".
Будто в подтверждение её слов, авторов следующих трёх ударов мне удалось угадать и повысить свой результат до 25 очков. Но увы, это был мой последний успех. Уже последующие два жгучих удара хлыстами по моей выпяченной голой заднице поставили жирную точку в этом удивительном марафоне.
Окончательный счёт 100:25 в пользу Госпожей.
Повязка была снята с моих глаз. Яркий свет брызнул мне в глаза.
"Такова твоя судьба, раб, - жёстко сказала Анита. - Сам виноват. Тебе был предоставлен шанс, и ты его не использовал. Теперь получишь на полную катушку. Эмми, дорогая. Я так думаю, что его рот нам больше не понадобится. Поэтому давай мы его поплотнее заткнём, чтобы он нам не мешал своими воплями. Ведь ты, насколько я понимаю, не собираешься его щадить".
"Ни в коем случае", - ответила Эмми.
"Я тоже". С этими словами Анита встала и вынула из шкафчика большой резиновый кляп в виде груши. Подойдя ко мне, она жёстко взяла меня за волосы и зпрокинула голову вверх.
"Рот!"
Я раскрыл свой рот как можно шире, и Анита несколько раз плюнула в него. Затем впихнула в него кляп, до боли растянувший мне челюсти, и закрепила его ремешком на моём затылке. Теперь я не мог его выплюнуть и мог только глухо мычать.
"Ну, кто первый?" - спросила Анита у Эмми.
"Основная Госпожа ты, поэтому твоё безусловное право начать".
"Тогда дорогая, я уступаю его тебе. Ведь он под тобой упал, тебе первой его и наказывать".
"Ну что ж, тогда я начинаю".
И Эмми встав сзади и немного сбоку от меня, взмахнула хлыстом. От полученного мной удара я несомненно взвыл бы, но кляп, плотно забивший мне рот, позволил издать лишь сдавленное мычание.
ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК!
Удары следовали один за другим, часто и без остановки, один безжалостней другого. От жгучей боли я мычал и извивался, будучи крепко привязанным к стулу.
ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК! . . .
Когда наконец был нанесён 50-й удар (он был нанесён с особой жестокостью), у меня было такое ощущение, что вместо задницы у меня раскалённая жаровня. Эмми бросила хлыст и в изнеможении упала на диван.
"Твоя очередь, дорогая".
Анита встала и заняла место Эмми. Раздался свист хлыста, и я получил полную возможность сравнить искусство двух Госпоже в порке раба.
ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК!
Если удары хлыста Эмми приходились в основном на верхние части моих ягодиц и нижнюю часть спины, то Анита старалась попадать по нижним частям ягодиц и ляжкам, где была особенно чувствительная кожа.
"Умммм! Умммм! Умммм!" - обливаясь слезами от нестерпимой боли, мычал я. Но Госпожа была беспощадна, и жесточайшие удары следовали безостановочно.
ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК! ТВАК!
Где-то после сорокового удара свет начал меркнуть перед моими глазами.
Очнулся я лежащим на полу. Наклонившаяся надо мной Анита подносила мне к носу ватку с нашатырным спиртом.
"Ну, очухался?" - спросила она.
Постепенно я пришёл в себя. Обе Госпожи сидели на диване и с интересом наблюдали за мной.
"Ну, дорогая Эмми, каково твоё впечатление?" - спросила Анита.
"Думаю, у тебя с ним большое будущее. Глядя в его глаза, да и вообще, наблюдая за ним всё это время, я поняла, что он настоящий саб. И как раз такой, какой нужен тебе. Поэтому могу тебя поздравить, милая".
"Слышишь, раб, - обрадовано воскликнула Анита, - если даже такая требовательная Госпожа, как Эмми, похвалила тебя, ты действительно достоин того, чтобы стать моим рабом. А теперь на колени перед нами, раб. Целуй сапожки Госпоже Эмми. Ты не против, дорогая?"
"Нет, что ты. Теперь он это вполне заслужил".
Я подполз к своим Госпожам, и мои губы легли на лакированную поверхность сапога Эмми. Она улыбаясь смотрела на меня. И впервые за всю прошедшую ночь я увидел в её взгляде теплоту и доброжелательность.
"Желаю тебе удачи, птенчик, - ласково сказала она, - я надеюсь, ты будешь хорошим рабом для моей подруги".
С этими словами она поднялась, поцеловала Аниту и направилась к выходу. Анита вышла её проводить.
Так произошло моё посвящение в рабы.

Я заканчиваю описание своей "инициации", по-прежнему стоя голым на коленях перед компьютером с трусиками своей Госпожи во рту.
Скоро придёт Госпожа и прочитает мою исповедь.

Что-то будет.

Продолжение следует.